Введение
Израиль — ядерная держава, которая с опорой на свой военный и технологический потенциал проводит активную государственную политику, претендуя на статус центра силы в регионе. Сохраняя тактику «непрозрачности» ядерной программы, израильское руководство старалось переформатировать политическую структуру Ближнего Востока по двум направлениям. Первое — Израиль стремится упрочить свой статус в ближневосточном регионе в качестве центра силы, и его не устраивает усиление других конкурирующих региональных игроков, прежде всего тех, которые планируют оспаривать его ядерный диктат. Было заявлено, что Израиль не будет первым применять ядерное оружие на Ближнем Востоке, но должен оставаться единственной ядерной державой в регионе. По его мнению, последний постулат оспаривается ядерной программой Ирана.
Второе направление — нейтрализация террористических угроз негосударственных радикальных организаций, так называемых «иранских прокси», — ХАМАСа, «Хезболлы», «Исламского Джихада», йеменских хуситов и других.
Отдельно отстоит проблема перспектив палестино-израильского конфликта и будущего Палестинской автономии.
По всем обозначенным направлениям в отношении стратегии правительства Б. Нетаньяху в израильском обществе сложился консенсус — три пункта, «чего не должно быть»: нет ХАМАСу, нет палестинскому государству, нет иранскому региональному доминированию. Нетаньяху лично непопулярен, но его повестка в стране общепринята.
Темы военных действий Израиля в Газе и войны с Ираном нуждаются в отдельных тщательных исследованиях. Цель данной статьи — анализ основных направлений израильской региональной политики, отражаемых в развитии Концепции стратегической безопасности Израиля в конце ХХ и в первой четверти ХIХ века.
* * *
Исторически концепция национальной безопасности Израиля (КНБ) определялась как система государственных мер, направленных на сохранение и развитие формирующейся израильской нации[1]. Понятие КНБ имеет комплексный характер, при ее анализе необходимо учитывать исторические, политические и географические особенности государства, внутреннюю обстановку, региональную и глобальную ситуацию, роль лидеров, внешних государственных акторов и негосударственных игроков [5. С.423-426]. Концепция гораздо шире конкретной задачи обеспечения обороноспособности, которая обычно сводится к военной безопасности [22. С.6]. Государство, являясь традиционным объектом национальной безопасности, помимо прочего выполняет роль ее главного субъекта [11. С.205].
Основы разработки концепции безопасности были заложены в первые же годы создания Израиля. Ее автором считается первый премьер-министр Давид Бен-Гурион, который представил ее в 1953 г. в форме «устного закона» (доклад премьер-министра кабинету министров). Бен-Гурион и его соратники основывали свою программу на том, что фундаментальная асимметрия между Израилем и соседними арабскими государствами, его противниками, не позволит Израилю добиться абсолютной победы над ними. Поэтому Израиль должен стремиться к более мелким многократным боевым победам, чтобы эти государства постепенно приняли факт его существования [11. С.205,207.]. Главной задачей КНБ тогда было обеспечение обороноспособности при военном столкновении с соседними арабскими государствами. В Концепции были заложены три фундаментальных уровня обеспечения безопасности государства перед лицом постоянных региональных угроз: сдерживание, предупреждение и решительная победа над врагом. Они актуальны и сейчас.
Противостояние Израиля с соседями заключалось не в проблеме урегулирования границ, а в том, что арабские государства региона не принимали самого факта его существования. Поэтому Бен-Гурион пришел к выводу, что гарантировать выживание страны способна только атомная бомба. Он всегда опасался, что арабы благодаря своему численному, территориальному и финансовому превосходству смогут уничтожить Израиль, совместно атаковав страну сразу по всем фронтам [11. С.364].
Израильской тактикой в области ядерного оружия стало непризнание его наличия и отсутствие его публичной демонстрации [13. С.207]. Эта политика была формально закреплена при правительствах Леви Эшкола и президента Линдона Джонсона в марте 1965 г., когда Израилем в совместном «меморандуме о понимании» заверил США, что первым не применит ядерное оружие в регионе. В то же время, по свидетельству А. Коэна, израильская стратегия ядерного сдерживания гипотетически допускала уже во время войны 1967 г. ограниченное использование атомной бомбы как демонстрацию «самой крайней меры» [13. С.207].
Концепция национальной безопасности Израиля формировалась постепенно. С годами она приобретала новые элементы, уточнялась, реагируя на менявшуюся политическую реальность, но ее главные принципы сохранялись. Это соотношение самостоятельности и самодостаточности с необходимостью ориентации на внешнюю поддержку, прежде всего, США; качественное превосходство в конвенциальных средствах ведения войны; принцип ядерного сдерживания как основа региональной политики, а также технологическое и экономическое превосходство над потенциальными противниками.
Эти принципы удачно применялись на практике в годы арабо-израильских войн — в 1948-1973 годах.
Палестино-израильское противостояние и задачи безопасности Израиля
Второй этап развития региональной программы Израиля начался после последней межгосударственной войны в 1973 году. Тогда конфликт разворачивался с негосударственными акторами. Это уже был палестино-израильский конфликт, и военные действия велись с радикальными палестинскими организациями, предпринимавшими террористические атаки со стороны Западного берега р. Иордан (радикальное крыло ООП), а затем из сектора Газа — ХАМАС и с территории Ливана — «Хезболла».
В этот период главной идеей обеспечения безопасности стала тактика сдерживания, опиравшаяся на западные модели второй половины ХХ века [9]. Их суть — манипулирование периферийными конфликтами с интенсивностью ниже уровня ядерного сдерживания. Для нейтрализации террористических угроз Израиль разработал тактику мультидисциплинарного подхода, сочетающего нанесение военных ударов высокой точности с использованием мягкой силы.
После затухания мирного процесса в конце 1990-х годов появилась концепция, по которой палестинский и арабский терроризм не представляет стратегической угрозы Израилю, а потенциал Израиля так высок, что существующие арабские режимы не могут и не хотят выступить единым фронтом против Израиля, а также закрыть палестинскую тему. Сдерживающая доктрина Израиля была построена на концепции демонстрации подавляющей силы. Его позиция была сформирована вокруг концепции установления четких «красных линий», пересечение которых влечет за собой жесткий военный ответ [14].
Эффективность военного сдерживания, как считали израильские эксперты, не должна была портить имидж Израиля в регионе — его должны были воспринимать не только как разрушителя (примером чего были военные операции в Ливане и в Газе), но и как державу, нацеленную на региональную кооперацию. В рамках сдерживания израильской армией в ответ на массированные атаки предпринимались «операции возмездия», которые должны были обеспечить некий «спокойный» период.
В 2004 г. министр обороны Шауль Мофаз инициировал создание экспертного комитета по разработке обновленной концепции обороны и безопасности Израиля. В его задачи входили проведение анализа изменений и тенденций в военно-стратегической сфере, изучение обоснованности существующей парадигмы и подготовка проекта новой доктрины национальной безопасности с учетом основных вызовов и угроз, ожидаемых в 2006–2016 годах. Часть положений его отчета были имплементированы в законодательство, в частности, понимание основы обороны как социальной устойчивости и способности военных и гражданских сил государства поглощать удар даже при внезапном нападении [1].
На фоне нарастания террористических атак в 2014 г военные специалисты и политики Израиля признали, что стратегия безопасности нуждается в капитальном ремонте, в том числе в части технологических разработок. Эксперты пришли к выводу, что стратегия безопасности государства требует добавить в концепцию новый пункт — «активную упреждающую оборону» [8]. Предлагалось включить новые компоненты в доктрину безопасности. Речь шла об использовании всех имеющихся средств, чтобы упредить угрозу применения против Израиля неконвенциального оружия [8].
Затем была разработана израильская ядерная стратегия, целью которой стало не допустить появления возможности создания ядерного оружия потенциальным противником. При этом не исключается использование средств силового воздействия, даже если будут нарушены нормы международного права [12. С.23]. Упреждающие удары в прошлом предусматривали возможности от нападений с помощью ракет до атаки в 1981 г. на иракский ядерный реактор в Осираке и воздушных налетов на военные объекты Сирии, которые Израиль никогда официально не признал, но осуществлял с одобрения США и других стран. К ним относились и нападение в 2007 г. на сирийский ядерный объект в Дайр-эз Зауре и воздушные удары по транспортам с оружием, поставляемым «Хезболле». Это демонстрировало решимость Израиля любыми способами блокировать попытки потенциальных противников развивать свою ядерную программу.
Конфликт с палестинцами все больше приобретал черты тупика. На основе нерешенной главной проблемы относительно окончательного статуса палестинского образования как одной из важнейших причин сохранения напряженности в регионе доктрина сдерживания потерпела неудачу. Только в ХХ веке в ее рамках было проведено девять военных операций в Ливане против «Хезболлы» и в секторе Газа против ХАМАСа и «Исламского Джихада». Каждая заканчивалась подписанием соглашения о прекращении военных действий.
Массовые террористические атаки со стороны палестинцев в Газе с конца 1980-х годов по настоящее время, а также партизанская война и терроризм в зоне безопасности на юге Ливана с 1985 по 2000 г. поставили под сомнение степень стратегического преимущества, получаемого от доминирования на территории, населенной враждебно настроенным населением. Последняя военная операция в Газе под кодовым названием «Щит и стрела» была проведена в мае 2023 г., за четыре месяца до начала террористической атаки ХАМАСа на территории Израиля и последовавшей за ней войны в Газе. Резкая эскалация палестино-израильского конфликта в октябре 2023 г повлекла самые драматичные последствия. Ситуация в израильском обществе после внезапного нападения ХАМАСа на Израиль остается катастрофической. Планы израильской армии путем ограниченных военных операций добиться сдерживания террористических атак и обеспечить контроль над ХАМАСом и другими радикальными группировками в Газе признаются теперь самими руководителями ЦАХАЛа ошибочными [10].
Война Израиля против ХАМАСа обозначила новый этап в палестино-израильском конфликте. Объявленная правительством Б. Нетаньяху стратегическая задача Израиля после 2023 г. — обеспечение безопасности по всем рубежам страны и в долгосрочной перспективе уничтожение угрозы пограничных атак на свою территорию, в данном случае со стороны ХАМАСа и «Хезболлы», — не была полностью достигнута. Процесс интеграции Израиля в региональную систему тормозится. Идет радикализация арабской улицы в регионе и вне его, рост протестов, угроза роста антисемитизма по всему миру. Израиль терпит поражение в мировом медийном пространстве.
Место «иранской проблемы» в развитии КНБ и политики правительства Израиля
По мнению израильского руководства, начавшееся несколько десятилетий назад развитие ядерной программы Ирана, государства с официальной антиизраильской риторикой, представляет основную витальную угрозу еврейскому государству [19]. Израиль считает Иран своим главным стратегическим противником. Если Иран станет обладателем ядерного оружия, полагает израильское руководство, «правила игры» в регионе изменятся, усилится угроза распространения ядерного оружия на Ближнем Востоке.
Нетаньяху лично в течение десятилетий формировал политику противодействия Ирану, который, по его мнению, формирует антиизраильскую «Северную ось» (или «ось сопротивления») — шиитский блок, куда входят Иран, ХАМАС, «Палестинский Джихад», «Хезболла», различные группировки в Сирии и Ливане, различные шиитские военные группы в Ираке. Иран также выступает за идею палестинского государства, гарантируя ему свое признание и защиту.
Цели Израиля применительно к Ирану известны: международная изоляция Ирана, подрыв его экономики, блокирование ядерной программы, борьба против любых попыток возобновить Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД) — заключенное в 2015 г. соглашение между Ираном и группой государств относительно иранской ядерной программы. Израильское руководство особенно настойчиво протестовало против этого соглашения, считая, что Иран не поддастся дипломатическим усилиям, призванным остановить его ядерную программу. Растущее влияние Ирана в регионе, по мнению израильского руководства, угрожает безопасности Израиля. Для старшего партнера Израиля — США — Иран не представляет угрозы, но его ядерная программа и политика на Ближнем Востоке противоречит интересам США.
Основа внешней политики любого правительства Израиля — поддержание на высоком уровне отношений со своим главным стратегическим партнером, США. Без американского содействия и поддержи Нетаньяху вряд ли удастся реализовывать свою политику [23].
По мере эскалации ядерной деятельности Ирана росли опасения мирового сообщества, и в 2006 г. МАГАТЭ заявило о готовности передать иранское ядерное досье в СБ ООН. В аргументации израильского руководства появился фактор всеобъемлющей иранской угрозы: обладание Ираном ядерным оружием, с его точки зрения, несло в себе глобальную угрозу. В конце 2011 г. был опубликован доклад МАГАТЭ, в котором указывалось, что еще до 2003 г. Иран реализовывал исследовательские и испытательные программы в области развития ядерной программы [17]. Вывод МАГАТЭ о том, что оно не может гарантировать исключительно мирный характер иранской программы, фактически легитимизировал позицию сторонников решительных шагов против Ирана.
Именно в конце 2011 г. начали распространяться слухи о возможности нанесения Израилем удара по нему. Израильские аналитики настаивали, что при обладании вторым в регионе ядерным потенциалом Израиль столкнется с проблемой эффективности ядерного сдерживания [7]. Руководство Израиля и американские политики заговорили о возможности нанесения превентивного конвенционального военного удара по Ирану. Свидетельством готовности израильского военного комплекса нанести превентивный удар по Ирану могло служить тайное размещение израильских боевых самолетов в Азербайджане и даже в Саудовской Аравии [23. С.284].
Политическое руководство Израиля неоднократно утверждало, что нация должна быть готова в любую минуту защитить себя. Когда затронуты жизненно важные интересы, страна должна иметь право использовать любые средства, которые считает необходимыми для выживания [3]. Но, даже обсуждая возможность военной операции против Ирана, Израиль никогда не упоминал о возможности ядерной атаки.
Тактика ядерного сдерживания подразумевает принципиальную готовность израильского государства применить весь свой военный потенциал, включая ядерные возможности. Но ее сдерживающий эффект снижен политикой непрозрачности. Она не только скрывает ядерные возможности государства, но и не определяет ту «красную линию», нарушение которой может вынудить израильское правительство применить ядерное оружие [20]. После того, как президент США Трамп затем объявил о выходе Америки из СВПД, угроза израильско-иранского военного противостояния усилилась.
Обострение ситуации после 7 октября 2023 года определило готовность Израиля усилить компоненты военных действий против «витальной угрозы» Ирана [18]. Противодействие ему предусматривалось во всех странах Ближнего Востока. Подчеркивалась необходимость активизации «войны между войнами», или «теневой войны» с Ираном и его прокси. Акцент был сделан на предотвращении угрозы со стороны «Хезболлы» — укрепление безопасности на границе с Ливаном. 7 октября 2023 г. краеугольный камень КНБ Израиля — недопустимость враждебных действий на своей территории — был разрушен [16].
Для Нетаньяху внешнеполитические успехи были необходимы для преодоления внутренних трудностей. Но региональная ситуация в последние годы быстро менялась не в пользу Израиля.
Соглашение Саудовской Аравии с Ираном о нормализации и возобновлении дипломатических отношений в 2023 г. было воспринята как удар по региональным позициям Израиля и по Нетаньяху, превратившему противостояние с Тегераном не только в приоритет публичной дипломатии, но в свою личную борьбу. Это был удар и по внешнему успеху Нетаньяху — договоренностям Авраама, а, главное, по его надеждам присоединить к ним Саудовскую Аравию. Решение этого влиятельнейшего арабского государства вступить в контакт со своим региональным соперником оставило Израиль в региональном одиночестве. Оппозиционные политики воспользовались сделкой, чтобы раскритиковать Нетаньяху, обвинив его в сосредоточении на личной повестке дня в ущерб международным отношениям Израиля. Они прямо говорили, что противостояние Ирана и Израиля с израильской стороны нужно в основном для ослабления внутреннего напряжения [2].
Что определяет для Израиля ситуацию на иранском направлении сейчас? Израиль повел новый раунд в игре на сдерживание. После 2023 г. он попытался установить новые правила конфронтации, протестировать границы стратегического терпения Ирана. После того, как израильская армия начала войну в Газе и военные операции в Ливане, иранская реакция была по-прежнему сдержанной. Это подорвало репутацию Ирана в глазах израильского руководства. Иран стали рассматривать как слабеющего, что привело к военным действиям Израиля против Ирана в июне 2025 года.
Новая реальность после 7 октября 2023 г., в которой Израиль, по выражению его политологов, ведет войну на всех фронтах, создала необходимость вернуться к осмыслению концепции национальной безопасности. Эту задачу взял на себя ведущий центр стратегической мысли Израиля — Институт изучения национальной стратегии Израиля, опубликовав «Руководство по доктрине национальной безопасности на 2025-2026 годы» [24]. Оно было написано еще до начала войны Израиля (и США) против Ирана. Однако уже события 7 октября 2023 г. показали уязвимость действующих концепций в области безопасности и необходимость адаптировать законодательство к современным вызовам [1].
Предложенная Доктрина национальной безопасности состоит из трех взаимосвязанных документов: самой Доктрины, которая закрепляет основы безопасности и базовые принципы политики Израиля; руководящих принципов национальной политики, которые периодически меняются, исходя из возникающих обстоятельств и выбранного политического и идеологического вектора руководства страны; директивы, которые обеспечивают исполнение первых двух документов органами исполнительной власти [1].
Принципы, которые должны быть приняты во внимание при обеспечении безопасности государства в 2025–2026 годы, исходят из трех уровней политики: глобальная, региональная (с отдельно выделенным палестинским вопросом) и внутренняя. На глобальном уровне Израилю рекомендовано продолжать поддерживать западный блок, усиливать связи с США заключением оборонного пакта, укреплять двухпартийную поддержку и развивать либерально-демократические ценности с целью предотвращения дипломатической изоляции.
Основные внешнеполитические цели Израиля остаются неизменными: борьба с «Осью сопротивления» и ХАМАСом, укрепление связей с США и странами Персидского залива. В отношении Ирана — продвижение ядерного сдерживания, подготовка к новой ядерной сделке и к ядерному прорыву. Противостояние угрозам джихада, установление связей и поддержка умеренных группировок в регионе. Турция: наблюдение как за потенциальной угрозой, дипломатическое взаимодействие. Ливан: предотвращение наращивания военной мощи «Хезболлы», соблюдение соглашений. Укрепление доверия с Саудовской Аравией. Борьба с палестинским терроризмом в координации с региональными субъектами.
На палестинском направлении: возвращение заложников, контроль над Газой, передача управления нейтральному образованию. Дипломатическая дорожная карта для разделения Израиля и Палестины. Необходимость реформ в Палестинской автономии. Констатируется низкая вероятность мирного соглашения или постоянного урегулирования. Поддержка парадигмы «двух государств» в Израиле минимальна, что делает ее мало осуществимой. Еврейские поселения в Палестине усложняют разделение. Предлагается создать государственную комиссию по расследованию неудач в войне и извлечению уроков из прошедших палестинских событий. Она повысила бы прозрачность и подотчетность исполнительных органов, общественное доверие и моральный дух армии.
Основными принципами обеспечения безопасности остаются удержание, предупреждение и решительная победа. Недопустимость долгосрочной войны, которая истощает ресурсы Израиля. Отмечается риск снижения международной и внутренней легитимности. В текст добавлены принципы обороны и предотвращения полномасштабных конфликтов. Главное — решительная победа. Враг должен быть лишен возможности продолжать войну, что достигается через успешные столкновения с ним.
Бурное развитие событий делает официальное принятие данного документа проблемным. Однако Доктрина уже задает вектор трансформации оборонной политики страны, определяя ее дальнейшее развитие в условиях нарастающих угроз и нестабильности в регионе [1].
Выводы: проблема разрастания конфликтов
Усиливающееся военное напряжение между Израилем, ХАМАСом, «Хезболлой» и война с Ираном ведут к нарастанию угрозы новой общерегиональной войны на Ближнем Востоке. В нее неизбежно могут быть вовлечены внешние акторы, в первую очередь США. Война Израиля в Газе активизировала региональные антиизраильские силы — «Хезболлу», обстреливающую север страны с территории Ливана, и йеменских хуситов, привела к военному столкновению с Ираном. Этот конфликт перераспределит силы в регионе.
Непростые времена ожидают Израиль вне зависимости от эффективности его спецслужб и армии. Политикам и военным Израиля придется заново доказывать свою состоятельность, которая никогда ранее не подвергалась сомнению. Это сопряжено со значительными рисками вхождения государства в длительную фазу внутриполитических кризисов.
[1] Характерно, что все разделы Концепции никогда полностью не публиковались и не выносились на обсуждение израильского общества.
Литература
1. Будущее Доктрины национальной безопасности Израиля. //
https://repost.press/news/budushee-doktriny-nacionalnoj-bezopasnosti-izrailya [Дата обращения: 06.07.2025].
2. Виттель И., Шамир А. Иран и Израиль: внешняя политика для решения внутренних проблем. // https://globalaffairs.ru/articles/iran-i-izrail-goryachaya-politika/ [Дата обращения: 06.07.2025].
3. Выступление Б. Нетаньяху на конференции по проблемам безопасности Института исследований национальной безопасности. Тель-Авив, 29 мая 2012 года // Министерство иностранных дел Израиля. http://mfa.gov.il/MFARUS/ [Дата обращения: 06.07.2025].
4. Карасова Т.А. Израиль и США. Основные этапы становления стратегического партнерства (1948-2014). М.: Издательство «Аспект Пресс», 2015.
5. Карасова Т.А. Ядерная программа Израиля // Контуры глобальных трансформаций: политика, экономика, право. Т. 11. No 6, 2018 .
6. Кортугов С. В. Национальная и международная безопасность: концептуальные основы. М., 2007 // http://publications.hse.ru›mirror/pubs/share/folder/ [Дата обращения: 06.07.2025].
7. Синовец П.А. Анализ ядерной политики Израиля в контексте «иранского досье» // Институт Ближнего Востока. 13 июня 2013 http://www.iimes.ru/?p=5861, [Дата обращения: 06.07.2025].
8. Стратегия национальной безопасности Израиля нуждается в обновлении. // https://madan.org.il/ru/news/strategiya-nacionalnoy-bezopasnosti-izrailya-nuzhdaetsya-v-obnovlenii [Дата обращения: 06.07.2025].
9. Филатов М. Модели американской политической конфликтологии в условиях современных международных кризисов. Международная жизнь, 1968, №1.
10. Ayalon A , Sher G, Petruschka O. Why Netanyahu Must Go. After the War, Israel Will Need a Two-State Solution He Cannot Deliver. // https://www.foreignaffairs.com/israel/why-netanyahu-must-go?utm_medium=newsletters&utm_source=fatoday&utm_campaign=AI%20Is%20Already%20at%20War&utm_content=20231031&utm_term=FA%20Today%20-%20112017 [Дата обращения: 06.07.2025].
11. Bar-Zohar M. Ben-Gurion: A biography by Michael Bar-Zohar. Delacorte Press, 1979.р.39. Shlaim A.2000, The Iron Wall. Israel and the Arab World. L.: Penguin Books , 2000.
12. Clark I. Limited Nuclear War. Political Theory and War Conventions. //Martin, 1982.
13.Cohen А. Israel and a Bomb. N.Y. Columbia University Press, 1998.
14. Dekel U. Obstacles to Israel's Strategic Objectives: Main Insights from the INSS 12th Annual International Conference INSS Insight No. 1135, February 12, 2019. // http://www.inss.org.il/publication/obstacles-israels-strategic-objectives-main-insights-inss-12th-annual-international-conference/?utm_source=activetrail&utm_medium=email&utm_campaign=INSS%20Insight%20No.%201135 [Дата обращения: 06.07.2025].
15. Golov A. The Long Road is the Shortest Road: Iran’s Possible Routes to a Bomb // INSS, August 6, 2015. // http://www.inss.org.il/index.aspx?id=4538&articleid=10268; [Дата обращения: 06.07.2025].
16. Haaretz Editorial. Mar 7, 2024 // https://www.haaretz.com/opinion/editorial/2024-03-07/ty-article-opinion/the-victims-of-bibi-ism-from-mount-meron-to-the-gaza-border/0000018e-1591-d792-a7be-3db1847e0000 [Дата обращения: 06.07.2025].
17. Implementation of the NPT Safeguards Agreement and Relevant Provisions of Security Council Resolutions in the Islamic Republic of Iran. Report by the Director General. November 8, 2011. // http://www.globalsecurity.org/wmd/library/report/2011/iran_iaea_gov-2011-65_111108. htm, [Дата обращения: 06.07.2025].
18. Israel Security Doctrine. INSS //https://www.inss.org.il/publication/policy-2024/ [Дата обращения: 06.07.2025].
19. Kane C. Israeli Domestic Debate on War with Iran. The Oregonian, December 26, 2011 // https://www.oregonlive.com/opinion/index.ssf/2011/12/israeli_domestic_debate_on_war.html. [Дата обращения: 06.07.2025].
20. Landau E. Obama's Legacy, a Nuclear Iran? // Middle East Quarterly, vol. 24, no 2 // http://www.meforum.org/6561/obama-legacy-a-nuclear-iran, [Дата обращения: 06.07.2025].
21. Oren M. Ally: My Journey Across the American-Israeli Divide. New York: Random House,
2015.
22. Romm J. J. Defining national security. The nonmilitary aspects. New York: Council on foreign relations press, 1993.
23. Toosi N. Biden’s strategy for a far-right Israel: Lay it all on Bibi. // https://www.politico.com/news/2022/12/20/biden-israel-netanyahu-far-right-00074685 [Дата обращения: 06.07.2025].
24. The State of Israel’s National Security. Doctrine and Policy Guidelines for 2025–2026. Editors: Tamir Hayman, Boaz Rakocz, Anat Kurz. INSS // https://is.muni.cz/el/1423/jaro2018/IRE206/um/pdfs/IsraeliNationalSecurityDoctrine_overview.pdf [Дата обращения: 06.07.2025].
Ранний опыт государственного строительства большевиков и Конституция РСФСР 1918 года
7
