Вступление Д. Трампа в должность 47-го президента США (20 января 2025 г.), его первые шаги вызвали у российской стороны определенный оптимизм. Это было обусловлено следующими основными причинами.
Во-первых, идейно Д. Трамп и его команда, особенно изначального состава, являлись приверженцами христианского национализма [8], противниками т.н. ценностей «либеральной демократии». Так, вице-президент Дж. Д. Вэнс, выступая на Мюнхенской конференции по безопасности 14 февраля 2025 г., указал, что главные угрозы безопасности для стран ЕС расположены внутри них, связаны с массовой иммиграцией, отказом от свободы слова, отходом от традиционных семейных ценностей, модернистской гендерной повесткой [24]. Этим администрация Д. Трампа показала, что понятие «западная демократия» перестало быть тождественным «либеральной демократии». Белый дом представлял здесь отнюдь не единственное исключение. Идейными союзниками Д. Трампа выступали правительства В. Орбана в Венгрии, Р. Фицо в Словакии [7]; с высокой долей вероятности также кабинет А. Бабиша, формируемый по итогам выборов в Чехии (октябрь 2025 г.). Все эти политики стремятся сосредоточиться на внутренних проблемах, рационализировать внешнюю политику, избегать избыточной нагрузки (прежде всего, в виде масштабной поддержки Украины [10]), придерживаться высокого порога применения силы. Аппарат 47-го президента США рассматривал как дружественные ряд партий, расположенные между правыми популистами и правыми радикалами — прежде всего, «Альтернативу для Германии» [2]. АдГ на выборах в бундестаг в феврале 2025 г. показала второй результат, но не вошла в кабинет Ф. Мерца, который образовали крупные системные партии (ХДС/ХСС, СДПГ).
Во-вторых, Д. Трамп осознавал, сколь опасна для самих США стремительная эскалация, которую предприняла администрация Дж. Байдена совместно с европейскими «либеральными демократиями» для ужесточения системы «сдерживания» РФ [23, 25]. К началу 2025 г. список поставляемых для ВСУ вооружений включал не только ствольную и реактивную артиллерию, бронемашины, танки, боевые самолеты, но и ракеты с дальностью не менее 250 км. Ставился вопрос о передаче неонацистскому режиму для ударов вглубь РФ ракет малой и средней дальности (с дальностью полета свыше 500 км), что означало возникновение ситуации не менее острой, чем «кризис евроракет» (1983). Соответственно, евро-атлантическое сообщество своими провокационными инициативами вплотную приблизилось к риску масштабного военного конфликта с применением ЯО. Понимая это, в первые месяцы своей легислатуры Д. Трамп старался остановить дальнейшую эскалацию и даже ослабить ее. Уже к середине февраля 2025 г. США инициировали телефонные консультации с РФ на высшем уровне, а вслед за этим — двусторонние очные переговоры на высоком [16].
В-третьих, США сознавали, что Россия неуклонно старалась достичь целей по денацификации и демилитаризации Украины, т.е. разгромить неонацистский режим [22]. В более широком плане администрация Д. Трампа понимала, что идет формирование нового миропорядка, и он теряет существенную часть своей западно- и особенно США-центричности. Госсекретарь М. Рубио заявил в первый месяц легислатуры 47-го президента, что наступает время многополярности, а эпоха однополярности стала достоянием истории [26]. Складывание более справедливого и безопасного миропорядка состоял из многих тенденций, и одной из ключевых стала СВО. Во многом благодаря ей Россия заметно укрепляла свои позиции как незападный центр притяжения на Глобальном Севере [18].
Но осознание изложенного не означало готовности его принять. Напротив, Белый дом старался сохранить максимальную США-центричность миропорядка.
События 2025 г. позволяют выделить ключевые тактики США. Одна из них — пытаться сделать тождественными эпитеты «североамериканский» и «принадлежащий США». Уже в первые дни пребывания у власти Д. Трамп настойчиво ставил вопрос о вхождении Канады в состав США и приобретении Гренландии [1]. Тогда под юрисдикцию США перешла бы большая часть Северной Америки, в т.ч. все ее приарктические земли, что резко укрепило бы позиции Белого дома в рамках Глобального Севера в целом и в Арктике в особенности. Д.Трамп не смог реализовать данный сценарий, однако речь едва ли идет об отказе от него.
К осени 2025 г. отчетливым стало стремление Белого дома сблизить содержательно два других эпитета — «латиноамериканский» и «находящийся под контролем» США. Иллюстрация — нарастание с сентября давление на Венесуэлу с развертыванием мощной группировки войск у ее границ. В конце октября возник полномасштабный военно-политический кризис, когда США стали демонстрировать желание свергнуть официальные власти во главе с президентом Н. Мадуро [9]. Это первый военно-политический кризис, который США создали за обе легислатуры Д. Трампа (2017-2021 гг.; с 2025 г.), что свидетельствовало о снижении им порога применения силы. Это отражает неудовлетворенность Белого дома результатами его усилий для сохранения США-центричности мира. Прецедентный для обоих своих президентств военно-политический кризис Д. Трамп инициировал именно в отношении страны Латинской Америки. Белый дом по-прежнему воспринимает ее как «задний двор». Примечателен конфликт между 47-й президентом США и главой Бразилии Л. Да Сильвой (политиком левого толка), а также между Л. да Сильвой и Ж. Болсонару. Последний был президентом Бразилии в 2019-2022 гг., был идейно близок к 45-му президенту США, даже имел прозвище «тропический Трамп».
Инициировав военно-политический кризис вокруг Венесуэлы, Белый дом проверял эффективность постоянно совершенствуемых систем «сдерживания» Китая, России и Ирана. Тестирование состояло в том, насколько значительную и полезную помощь, притом оперативно, сможет оказать каждая из этих держав и все они вместе для стратегического партнера, географически от них весьма удаленного. Недостаточность поддержки покажет результативность «сдерживания» и «отбрасывания», и тогда США могут и должны продвигать свой набор требований к каждому из оппонентов. Иначе (при надлежащей помощи) США разрешат партнерам ужесточить подходы к выстраиванию конфронтаций и сделают это сами.
Формальное обоснование для давления на Венесуэлу — обвинения в производстве на ее территории наркотиков, направляемых в США [9]. Белый дом старался сконструировать из государства-мишени образ источника неклассических угроз безопасности[1] для США. Эту тактику он применял, требуя от Второго эмирата Афганистан вернуть им возможность использовать авиабазу Баграм (сентябрь 2025 г.), и при ведении торгово-таможенного конфликта с КНР (против Китая эту схему применяла администрация Дж. Байдена [2]). Талибские власти обвинялись в причастности к мелкому инциденту летом 2021 г., когда они не успели арестовать ряд боевиков ИГИЛ[2], напавших на военных США [21]. Китай подвергался сильной критике за производство на его территории наркотика фентанил, поступавшего в США [19]. Но как новые власти в Кабуле, так и руководство в Пекине продемонстрировали неуступчивость.
Тактика ускоренного выхода США на многочисленные «сделки»
Сохранению систем «сдерживания» не противоречит стремление Д. Трампа заключить договоренности с системными оппонентами. Напротив, Белый дом рассчитывал этим повысить управляемость конфронтации — снизить возможность неконтролируемой эскалации, ограничить протиодействие другой стороны. Выход с очень широким кругом международных акторов на «сделки» — понятие, наиболее часто используемое 47-м президентом США, другая ключевая тактика, которую он пытался реализовать для сохранения США-центричности уже для нового миропорядка.
В свою первую легислатуру (2017-2021) Д. Трамп разрушал или резко ослаблял эффективность тех соглашений, обязательства по которым считал обременительными. Сначала он инициировал выход США из договоров экономического и экологического характера (готовившегося TTIP с ЕС, Парижского соглашения по климату), а затем — из соглашений в области контроля за оружием массового уничтожения, его носителями. Это отказ США от участия в совместном всеобъемлющем плане действий с целью не допустить появление ядерного оружия у Ирана мае 2018 г. и договоре о ликвидации ракет средней и меньшей дальности в октябре 2018 г. Напротив, число заключенных «сделок» в президентство 2017-2021 гг. было невелико. Ключевым стало подписанное к концу президентства соглашение с движением «Талибан» о полном выводе военнослужащих США, причем в строго оговоренные сроки (14 месяцев), что означало самоликвидацию стратегического присутствия «западных демократий» на важнейшем с начала 2000-х гг. направлении их деятельности вне зоны ответственности НАТО [6].
Интересно, что Белый дом вел переговоры и заключил судьбоносные для всего Запада договоренности с «Талибаном» без вовлечения европейских государств-членов НАТО. Соглашение позволило оптимизировать использование своих ресурсов самим США (высвободив спецназ, инструкторов, деньги), а также евро-атлантическому сообществу в целом. Сворачивая присутствие в Афганистане, Белый дом подводил европейских партнеров к необходимости компенсировать геостратегические утраты ростом вовлеченности в «сдерживание» России, Китая и Ирана. Эта «сделка» символична как показатель того, что цель США присутствовать в зонах нестабильности уступила место другой — «сдерживать» и «отбрасывать» оппонентов. С другой стороны, уход из Афганистана (к середине 2021 г.), окончательное решение о котором принимала уже администрация Дж. Байдена, имел масштабные негативные последствия для США. Возник прецедент их согласия с урегулированием вооруженного конфликта без них и их партнеров по НАТО, то есть с девестернизацией урегулирования. Показательно скорость, с которой «Талибан» обрушил созданную Западом вертикаль власти в Афганистане, как только та утратила масштабную внешнюю поддержку.
Несмотря на противоречивость последствий ключевой «сделки» в первую легислатуру, во второе президентство Д. Трамп старался заключить их не только много, но и быстро. Причины — и его бизнес-мышление, и жажда Нобелевской премии мира, и нужда в благоприятном репутационном фоне для республиканской партии к промежуточным выборам в Конгресс в ноябре 2026 г.
Но главным фактором стало формирование нового миропорядка, заметно продвинувшееся за президентство Байдена. СВО РФ, успешное функционирование и расширение БРИКС, работа «треугольника» РИК, приобретшая глобальное измерение деятельность ШОС показывали, что более безопасный и справедливый мир складывается поступательно и динамично [1, 4].
Сознавая это, администрация Трампа старалась приостановить или повернуть вспять этот процесс через ускоренный выход на «сделки». Последние должны были не только нести конкретные экономические и (или) политические выгоды для Белого дома, но зафиксировать ситуацию в тот момент, когда международная система еще не утратила свою США-центричность. Наиболее полно это проявилось в инициировании торгово-таможенных конфликтов для принуждения широкого круга государств заключить «сделки» на условиях США. Эта тактика сработала в отношении европейских партнеров (Великобритании, стран-участниц ЕС, самого ЕС [20]), но Китай умело отстаивал свои интересы, что показала встреча Д. Трампа и председателя КНР Си Цзиньпина 30 октября 2025 г. [19].
В сфере безопасности и обороны администрация 47-го президента стремилась сохранить потенциал партнеров, несущих основную нагрузку в «сдерживании» того или иного системного оппонента, тем самым разгружая США.
Летом — осенью 2025 г. эта линия проявилась в отношении Израиля — традиционно ценного союзника Трампа. ЦАХАЛ ориентирован на ведение пусть и полномасштабных, но кратких боевых кампаний (от нескольких дней до месяца), притом с четкой демонстрацией успеха. Правительство Б. Нетаньяху переоценило свои возможности и, наоборот, слабость ИРИ на фоне успехов ЦАХАЛ в секторе Газа, эффективных ударов по «Хезболле» в Ливане (сентябрь — ноябрь 2024 г.), краха власти президента Б. Асада в Сирии под ударами протурецкой группировки ХТШ[3] (ноябрь — декабрь 2024 г.). Израильское руководство расценило ослабление проиранской «оси сопротивления» как признак утраты Тегераном дееспособности [17].
Обвиняя Иран в попытках создать ОМУ, 13 июня 2025 г. кабинет Б. Нетаньяху инициировал масштабные удары по нему авиации, ракет, беспилотников. Но двумя последними видами оружия Иран успешно ответил по израильской территории. Впервые за все войны Израиля (с 1948 г.), США прямо вмешались в боевые действия на его стороне. В воскресенье 22 июня — день, имеющий черный символизм в мировой истории — ВВС США, в т.ч. стратегическая авиация, нанесли удар по ядерным объектам Ирана [27]. Уже через день Белый дом объявил о прекращении конфликта. Заявляя об отбрасывании иранской ядерной программы, США спасали Израиль. Эта цель была не последней для Д. Трампа и при выдвижении плана урегулирования в Газе в конце сентября 2025 г. [22]. Белый дом побуждал партнера поступиться меньшим (вывести войска из сектора, отказавшись от прямого контроля за ним), ради главного — своей дееспособность как государства. Такие же побуждающие мотивы видны и в поведении Белого дома в отношении Украины.
«Украинский вопрос» как особый кейс в стратегии Д. Трампа
47-й президент США стремился к форсированному достижению соглашения с РФ по Украине. Если Россия не смогла бы достичь целей СВО (по денацификации и демилитаризации), а остановилась, пройдя лишь часть пути, на глобальном уровне резко уменьшалась возможность того, что миропорядок станет более справедливым, т.е. потеряет существенную часть западноцентричности. На региональном уровне — постсоветского пространства, «домашнего» для Россия — она останется скованной при сохранении дееспособности неонацистского, ориентированного на евро-атлантическое сообщество режима на Украине. Это позволяло США рационализировать использование ресурсов, что исключительно важно для Д. Трампа с его бизнес-мышлением.
Ускоренный выход на соглашение был нужен Белому дому и из-за причин на срединном, макрорегиональном, уровне — в рамках евро-атлантического сообщества в целом. Он рассчитывал использовать «сделку» с РФ, чтобы резко укрепить свои позиции в рамках Запада в отношении адептов «либеральной демократии» в Европе (где они находились у власти в большинстве стран) и в самих США (т.е. демократической партии). До саммитов G7 (15-17 июня 2025 г.) и НАТО (24-26 июня 2025 г.) Д. Трамп демонстративно избегал контактов с руководителями ЕС, особенно У. фон дер Ляйен, — наиболее ортодоксальными сторонниками либеральных ценностей. Он ждал соглашения с Россией по Украине, чтобы с этих весьма сильных переговорных позиций повести политическое наступление на своих идейных оппонентов внутри Запада.
В первый же месяц Д. Трамп инициировал старт телефонных консультаций с президентом России В.В. Путиным. За этим последовали переговоры на высоком уровне. Кульминацией стала встреча глав государств РФ и США в Анкоридже 15-16 августа 2025 г. [15]. В середине октября 2025 г. состоялся телефонный контакт В.В. Путина и Д. Трампа, который инициировал встречу в Будапеште, т.е. на территории нелиберальной «западной демократии» [5], но затем сам отменил ее. Более того, впервые с конца января 2025 г. Белый дом ввел санкции в отношении РФ, причем согласовал их по времени и содержанию с рестриктивными мерами со стороны ЕС.
Д. Трамп стал демонстрировать разочарование темпами и промежуточными результатами переговоров с Россией, но «узкое место» состояло в его подходе. Выйти на «сделку», тем более форсировано, можно только при полном учете объективных национальных интересов России. Белый дом был готов принять их к сведению, но отразить в итоговом документе лишь частично.
Россия заинтересована в нормализации отношений с США: признаки этого — готовность сотрудничать экономически, в т.ч. в Арктике, скорее восстановить полноценное дипломатическое сотрудничество [4, 5, 15, 16]. Для нее выгодно укрепление нелиберальных «западных демократий», что может позволить начать ослаблять эскалацию. Но эти задачи Россия готова решать только в увязке с обеспечением своей безопасности, особенно на украинском направлении.
Причины зигзагообразной динамики переговоров РФ — США по «украинскому вопросу», объяснялись прежде всего тем, что Белый дом не сумел повлиять на европейские «либеральные демократии», протежируемый ими неонацистский режим в Киеве. Напротив, последние стали оказывать растущее воздействие на внешнюю политику Д. Трампа, деформируя и уводя ее от базовых идейных принципов.
Чем это обусловлено? Европейские «либеральные демократии» демонстрировали готовность идти навстречу пожеланиям Д. Трампа в экономической («сделка» в конце июля 2025 г. [20]) и военно-финансовой сферах. Это рост профильных ассигнований, закупка за свой счет новых американских вооружений для Украины [25]. Но базирующаяся на этом вера Д. Трампа в его преимущество над идейными оппонентами внутри Запада, иллюзорна. Внутри самих США противодействие ему велико. Активность демократической партии и близких к ней движений неоднократно заставляла Д. Трампа вводить войска в города и штаты для борьбы с неконтролируемой миграцией. В конце октября 2025 г. Пентагон поставил перед национальной гвардией задачу подготовить силы кризисного реагирования (полицейский спецназ) для противодействия массовым и хорошо организованным протестам.
На уровне евро-атлантического сообщества в целом «либеральные демократии» в августе — октябре 2025 г. небезуспешно побуждали Белый дом затормозить переговоры с РФ и вернуться к ужесточению «сдерживания». Эта линия контрпродуктивна для не только международной безопасности, но и самих США. Осталось непройденными мало ступеней в лестнице эскалации, вершина которой — старт ядерного военного конфликта.
Ссознавая эту опасность, Россия предупреждает Белый дом об огромных рисках и издержках этого пути. Своевременными, побуждающими к благоразумию стали заявления президента В.В. Путина об успешных испытаниях систем «Буревестник» и «Посейдон» (оба аппарата проверялись без оснащения их ядерными боезарядами) [11, 12]. «Буревестник» — крылатая ракета глобальной дальности, «Посейдон» — ударный подводный дрон. Обе системы оснащены ядерными энергетическими установками, что позволяет им до боевого использования неограниченное время маневрировать в воздушной и морской средах [12]. Кроме того, в ближайшее время стартует постановка на боевое дежурство межконтинентальных баллистических ракет «Сармат». «Буревестник», «Посейдон» и «Сармат» — это линейка систем, которые показывают качественное опережение Россией оппонентов в деле разработке носителей ЯО. Только при этом условии США и их партнеры из числа «либеральных демократий» смогут принять то, что формирующийся миропорядок будет заметно более справедливым, т.е. несоизмеримо больше представлять интересы акторов вне Запада [4]. Такое преимущество важно для РФ не только по новизне, техническим возможностям стратегических вооружений, но и по потенциалу конвенциональных (обычных, неядерных) войск. Количественно страны-участницы НАТО обладают здесь заметным превосходством. Однако качественно ВС РФ отнюдь не уступают им, что наглядно демонстрируют нарастающие успехи в зоне СВО.
Срез изменений в зоне СВО: январь — октябрь 2025 г.
За первые три квартала 2025 г. ВС РФ освободили почти 4,9 тысяч кв. км, 212 населенных пунктов [14]. Темпы продвижения возросли по сравнению с 2024 г. и особенно с 2023 г. Вместе с тем на первый взгляд результаты января — сентября 2025 г. могут показаться небольшими с учетом масштабности задач в целом. Под контролем ВСУ на октябрь 2025 г. оставалось менее 1% от территории ЛНР (в первый раз республику удалось полностью освободить 3 июля 2022 г.), 19% от площади ДНР, 24% Запорожской области и 25% Херсонской [4], в двух последних случаях включая и крупнейшие города субъектов (впервые Херсон ВС РФ заняли и удерживали в марте — ноябре 2022 г.).
Однако иллюзорно восприятие, при котором результаты в кампанию 2025 г. кажутся ограниченными. Здесь срабатывает фундаментальный закон отечественного искусства, который сформулировали еще Петр Великий и А.В. Суворов в XVIII веке. Первоочередная цель — выбить наиболее дееспособное «ядро» военно-людских сил противника, пройти здесь «точку невозврата». А уже решение данной задачи открывает широкие возможности, чтобы занимать обширные территории.
Указанное «ядро» в случае ВСУ — это личный состав на январь 2022 г. и активные сторонники неонацистского режима, основная масса которых влилась в ВСУ весной — осенью 2022 г. Суммарно речь шла о массах живой силы в диапазоне от 450 до 600 тыс. военнослужащих. Многие из них участвовали в боевых действиях против ДНР, ЛНР с 2014 г. и (или) до СВО состояли в формированиях территориальной обороны, большинство из которых были в 2022-2023 гг. реорганизованы в регулярные силы. Налицо ряд признаков приближения потерь этого «ядра» к критическому уровню. Его достижение будет означать «надлом» ВСУ, даже если в них продолжат набирать массы все менее мотивированных. Исчезнет скрепляющий «скелет», что обрушит и само «тело», которому не на чем будет держаться.
Российские войска прочно владели стратегической инициативой по всей линии боевого соприкосновения [4, 14]. С осени 2024 г. ВСУ не смогли провести ни одного крупного наступления, что уже отражает уменьшение «ядра» ВСУ. Именно оно сыграло ключевую роль в ударах в августе — октябре 2022 г. на флангах (в Харьковском области и под Херсоном), летнем наступлении 2023 г., прорыве в Курскую область в августе 2024 г. При этом росла насыщенность ВСУ западным оружием, но к 2024 г. стал заметно снижаться дееспособный военно-людской ресурс. Если в ударах 2022 и 2023 гг. участвовала набор из бригад, каждая из которых была задействована целиком, то в августе 2024 г. в Курскую область вторглась группировка мощная, но состоявшая из выделенных разными бригадами отдельных подразделений.
В преддверии указанных наступлений, особенно в 2023 г., власти в Киеве подчеркивали наличие крупного резерва (не менее 10 бригад), готовность и способность создавать новые соединения. В каждой из них, включая набираемые формально с нуля, основу составляли хорошо обученные и мотивированные сторонники неонацизма. Но с середины января 2025 г. украинское главное командование вынуждено отказаться создавать новые бригады. Видна аналогия с сюжетной линией сказки «Урфин Джюс и его деревянные солдаты». Постепенно иссякли запасы «живительного порошка» (в случае Украины — искусственно сконструированной мотивации служить неонацизму), и создатель армии дуболомов (нынешние власти в Киеве) уже не смог делать новых одушевленными. Имевшиеся же дуболомы (идейно преданные военнослужащие ВСУ) постепенно выбывали из строя в борьбе с силами мира (ВС РФ).
Да, европейские «либеральные демократии» продолжали поставки широкой номенклатуры оружия, в т.ч. закупая ряд образцов (в частности, систем ПВО Patriot) у США [25]. Однако оснащение многочисленными все более мощными ВиВТ не может компенсировать критических потерь наиболее дееспособной части войск. Прежде всего это правило относится к радикальным режимам, особенно нацистским и неонацистским. К началу Курской битвы (5 июля — 23 августа 1943 г.) пехота вермахта понесла невосполнимые потери отборного личного состава. Поэтому основной упор при организации наступления гитлеровское командование сделало на технические рода и виды войск — танки и авиацию, что не смогло предупредить провал наступления, после которого Красная Армия перешла к освобождению западных республик СССР и Восточной Европы.
Российская группировка в зоне СВО продолжала с 2024 г. иметь ту же численность — порядка 700 тыс. чел. [3]. Это свидетельствовало о несоизмеримо меньших потерях у РФ, способности их восполнять, минимальной достаточности выделенных сил и средств для решения масштабных задач по денацификации и демилитаризации Украины.
В кампанию 2025 г. Вооруженные Силы РФ продолжали последовательно выполнять первоочередную задачу — выводить из строя основу ВСУ. Осенью 2025 г. их ежедневные потери выросли по сравнению с весенне-летним периодом на 20-30%, стали в среднем составлять 1,5 тыс. чел. [11]. В конце октября 2025 г. возникли сразу два оперативных окружения — в районе Красноармейска (в западной части ДНР) и Купянска (в Харьковской области). В каждом оказались блокированы примерно по 5 тыс. военнослужащих, входивших в десятки сильно поредевших батальонов [11]. Окружение — высшая форма оперативная искусства. Возможность организовывать «котлы», притом крупные в масштабах СВО, российские войска стали демонстрировать именно тогда, когда США вновь обратились к ужесточению «сдерживания». Образование «мешков» для ВСУ, особенно по мере увеличения числа и скорости ликвидации окружений, становится одним из серьезных мотивов побуждения Белого дома, а затем и «либеральных демократий» к стратегическому благоразумию.
В 2025 г. российские войска достигли территориальных успехов на объективно сложных направлениях. В конце апреля была полностью освобождена временно оккупированная часть Курской области. Затем российские войска заняли обращенный на северо-восток выступ в Сумской области, с которого неонацисты вновь могли пытаться вторгнуться в пределы России. Вместе с тем «буферная зона» пока представляет собой несколько «островков», связать которые воедино лишь предстоит. Важное значение здесь играет наступление ВС РФ в Харьковской области.
Наиболее заметно они продвинулись там, где укрепления ВСУ наиболее сильны — в западной части ДНР. Здесь успехи заметно различались меридионально. На юге Вооруженные Силы завершили освобождение республики и вошли в Днепропетровскую область. В центре осенью 2025 г. продолжалась тяжелая борьба за Красноармейск. На севере ДНР Вооруженные Силы старались приблизиться к районам Славянска и Краматорска, где расположена мощная система укреплений. Преодолеть их — значит освободить ДНР. В октябре 2025 г. президент В.В. Путин стал мерить успехи ВС РФ не тем, сколько уже освобождено, а тем, сколько еще предстоит вывести из-под власти неонацистов [4]. Это демонстрирует решимость России полностью освободить субъекты, вошедшие в ее состав с 30 сентября 2022 г.
Это может произойти одновременно или вскоре после «надлома» ВСУ. Видя, что «ядро» войск Украины выходит из строя, власти в Киеве и европейские «либеральные демократии» пытаются насыщать войска БПЛА и в целом роботизированной техникой, особенно предназначенной для тактической зоны (несколько километров от линии боевого соприкосновения). Здесь, в отличие от дронов, способных выполнять оперативные задачи, у Украины и поддерживающих ее сохранялось в 2025 г. заметное количественное преимущество.
Другое направление усилий — привлечение наемников, особенно из конфликтогенных стран Африки и Латинской Америки. Очевидно стремление вовлечь в боевые действия против России и массы выходцев из Молдавии при поддержке властей страны во главе с М. Санду. Население условно нейтральной Молдавии в разы меньше остаюшегося на подконтрольных Киеву территориях (оценочно 24–30 млн.чел.). Но потенциал этих путей ограничен и способен лишь замедлить, но отнюдь не остановить и тем более не повернуть вспять движение ВС — с тем, чтобы миропорядок основывался на балансе интересов и сил широкого круга международных акторов, а не только и не столько «западных демократий».
* * *
Администрация Д. Трампа старается сохранить США-центричность мира, хотя это противоречит объективным тенденциям, ведущим к формированию более справедливой в плане представительства интересов акторов из различных частей света международной системы. Противодействие этому означает, что внешняя политика 47-го президента стремится к гегемонии.
Если в первую легислатуру Д. Трампа его тактики имели чаще разрушительный облик (выходы из соглашений), то во второй срок, — наоборот, созидательный (стремление к «сделкам»). Но на этом пути Белый дом активно использовал различные формы нажимва (инициировал торгово-таможенные конфликты, демонстративный резкий спад в диалоге на высшем уровне, в отдельных случаях — готовность применить силу). Особое внимание он уделял не только выгодности условий «сделки», но скорости ее выработки. Это подтверждало понимание Белым домом того, что время работает против США.
Чрезмерное внимание к «сделкам» несло риски для самих США. Во-первых, любой срыв или даже значительное (по меркам Д. Трампа) затягивание переговоров в Белом доме остро воспринимали как серьезный практический и, главное, репутационный ущерб. Такое восприятие, порой чрезмерно импульсивное, провоцирует решения, во многом невыгодные для самой администрации. При этом любая неудача, даже тактическая, должна заставлять задуматься о ее причинах со стороны самих США, а не перекладывать вину на других. Показателен здесь тактический союз Д. Трампа с европейскими «либеральными демократиями» осенью 2025 г., направленный на ужесточение конфронтации с РФ с целью не дать ей реализовать основные задачи СВО. В результате 47-й президент США резко сократил эффективность и саму возможность борьбы со своими идейными оппонентами внутри Запада, а также повысил риск начала глобального военного конфликта. Эти последствия деформируют идейную основу внешней политики Д. Трампа, способствуют резкому уменьшению его электоральной поддержки.
Во-вторых, множество «сделок», уже заключенных при 47-м президенте США, требует постоянного напряжения, чтобы их имплементировать (что часто сложнее, чем выработать и подписать). Не ясно, смогут ли США справиться с такой колоссальной нагрузкой, делая себя ответственным за выполнение столь значительного числа договоренностей. Значимо и иное: как будет реагировать администрация Д. Трампа и ее будущая сменщица (особенно при победе республиканцев на выборах 2028 г.) на растущие препятствия реализации части «сделок»? Будут ли последние сознаваться Белым домом как признаки того, что мир уже не будет таким США-центричным, как прежде?
Для повышения вероятности этого автор предлагает внести ряд уточнений и дополнений в официальный терминологический аппарат, который сегодня используется во внешней политике РФ. Президент В.В. Путин указывал, что понятие «недружественные страны» содержит изъяны, противопоставляя России целые народы [4]. Речь идет о недружественном истеблишменте и том аппарате осуществления властных полномочий, который непосредственно готовит и осуществляет на практике шаги с целью «сдержать» и «отбросить» РФ. Поэтому возможно использовать термин «недружественные режимы». Уместно также «разводить» понятия «либеральные демократии» и «западные демократии», показывать разницу между ними как по внутреннему содержанию, так и по составу.
Государства-члены и институты евро-атлантического сообщества используют для общей характеристики своей стратегии в отношении РФ понятия «сдерживание» и «отбрасывание». Тем самым инициаторы конфронтации ставят себя в положение субъекта, а оппонента рассматривают исключительно как объект, на который они оказывают давление, что неприемлемо для России. Поэтому предлагается активнее использовать термин «контрсдерживание». Он выражает вынужденность действий, но не тождественен эпитету «реактивный». Напротив, «контрсдерживание» должно быть максимально проактивным, что позволяет системному оппоненту увеличивать свою субъектность де-факто и де-юре. Применение данного понятия позволит подчеркнуть стратегически оборонительную природу внешней политики Отечества как антипода агрессоров — инициаторов «сдерживания» и «отбрасывания».
Стратегически оборонительная деятельность России не противоречит использованию наступательных тактик. Напротив, пассивной обороной, тем более посредством односторонних уступок обеспечить национальные интересы нельзя. Наглядные иллюстрации этого — деятельность ВС РФ в зоне СВО и подходы России к переговорам с США, особенно по «украинскому вопросу».
Литература
1. Братерский М.В. Экономические перспективы Евро-атлантического сообщества в период глобальной политической перестройки // Актуальные проблемы Европы. 2025. № 2.
2. Белинский А.В. В ожидании ревизора: президентские выборы в США и реакция политических партий ФРГ // Актуальные проблемы Европы. 2025. № 2.
3. Встреча с лидерами парламентских фракций // Администрация президента РФ. 18.09.2025. – http://www.kremlin.ru/events/president/news/78025 [Дата обращения: 07.11.2025].
4. Заседание дискуссионного клуба «Валдай» // Администрация президента РФ. 02.10.2025. – http://www.kremlin.ru/events/president/news/78134 [Дата обращения: 07.11.2025].
5. Комментарий помощника Президента России Юрия Ушакова по итогам телефонного разговора Владимира Путина с Президентом США Дональдом Трампом // Администрация президента РФ. 16.10.2025. – http://www.kremlin.ru/events/president/news/78237 [Дата обращения: 07.11.2025].
6. Мачитидзе Г.Г. США-Талибан: сравнительный анализ этапов переговоров // Сравнительная политика. 2020. № 1.
7. Надточей Ю.И. «Непознанная Венера»: Европейский союз в современном идейном дискурсе Республиканской партии США // Актуальные проблемы Европы. 2025. № 2.
8. Новикова О.Н. Христианский национализм в США // Россия и современный мир. 2024. № 3.
9. Ответ официального представителя МИД России М.В. Захаровой на вопрос СМИ относительно ситуации вокруг Венесуэлы // МИД РФ. 01.11.2025. – https://mid.ru/ru/foreign_policy/news/2057051/ [Дата обращения: 07.11.2025].
10. Петров И.И. Три европейских партийных полюса и начало второго президентского срока Дональда Трампа // Актуальные проблемы Европы. 2025. № 2.
11. Посещение пункта управления Объединённой группировки войск // Администрация президента РФ. 26.10.2025. – http://www.kremlin.ru/events/president/news/78341 [Дата обращения: 07.11.2025].
12. Посещение Центрального военного клинического госпиталя имени П.В. Мандрыка // Администрация президента РФ. 29.10.2025. – http://www.kremlin.ru/events/president/news/78341 [Дата обращения: 07.11.2025].
13. Сидоров А.Ю. Отношения США и Китая при администрации Дж. Байдена: новый этап противостояния // Актуальные проблемы Европы. 2024. № 4.
14. Совещание с руководством Министерства обороны и Генерального штаба // Администрация президента РФ. 07.10.2025. – http://www.kremlin.ru/events/president/news/78166 [Дата обращения: 07.11.2025].
15. Совместная пресс-конференция Президента России и Президента США // Администрация президента РФ. 16.08.2025. – http://www.kremlin.ru/events/president/news/77793 [Дата обращения: 07.11.2025].
16. Телефонный разговор с Президентом США Дональдом Трампом // Администрация президента РФ. 12.02.2025. – http://www.kremlin.ru/events/president/news/76259 [Дата обращения: 07.11.2025].
17. Трунов Ф.О. Европейские государства и проблемы безопасности на Большом Ближнем Востоке: устремления и военно-политические возможности // Актуальные проблемы Европы. 2025. № 4.
18. Трунов Ф.О. Россия как объединительное начало для Глобального Востока и Глобального Севера: препятствия и возможности // Международная жизнь. 2024. № 8.
19. Fact Sheet: President Donald J. Trump Strikes Deal on Economic and Trade Relations with China // The White House. 01.11.2025. – https://www.whitehouse.gov/fact-sheets/2025/11/fact-sheet-president-donald-j-trump-strikes-deal-on-economic-and-trade-relations-with-china/ [Дата обращения: 07.11.2025].
20. Fact Sheet: The United States and European Union Reach Massive Trade Deal // The White House. 28.07.2025. – https://www.whitehouse.gov/fact-sheets/2025/07/fact-sheet-the-united-states-and-european-union-reach-massive-trade-deal/ [Дата обращения: 07.11.2025].
21. Fourth Anniversary of the Attack at Abbey Gate, 2025 // The White House. 25.08.2025. – https://www.whitehouse.gov/presidential-actions/2025/08/fourth-anniversary-of-the-attack-at-abbey-gate-2025/ [Дата обращения: 07.11.2025].
22. Global Support for President Trump’s Bold Vision for Peace in Gaza // The White House. 01.10.2025. – https://www.whitehouse.gov/articles/2025/10/global-support-for-president-trumps-bold-vision-for-peace-in-gaza/ [Дата обращения: 07.11.2025].
23. More Support for Trump Administration’s Pursuit of Peace in Ukraine // The White House. 01.03.2025 – https://www.whitehouse.gov/articles/2025/03/more-support-for-trump-administrations-pursuit-of-peace-in-ukraine/ [Дата обращения: 07.11.2025].
24. Munich Security Conference 2025. Speech by JD Vance and Selected Reactions // MSC. 2025. February. – https://securityconference.org/assets/02_Dokumente/01_Publikationen/2025/Selected_Key_Speeches_Vol._II/MSC_Speeches_2025_Vol2_Ansicht_gekürzt.pdf [Дата обращения: 07.11.2025].
25. National Security // The White House. 2025. – https://www.whitehouse.gov/issues/national-security/ [Дата обращения: 07.11.2025].
26. Secretary Marco Rubio with Megyn Kelly of The Megyn Kelly Show // The US Department of State. 30.01.2025. – https://www.state.gov/secretary-marco-rubio-with-megyn-kelly-of-the-megyn-kelly-show [Дата обращения: 07.11.2025].
27. SUNDAY SHOWS: President Trump’s Pursuit of Peace Through Strength in Iran // The White House. 22.06.2025. – https://www.whitehouse.gov/articles/2025/06/sunday-shows-president-trumps-pursuit-of-peace-through-strength-in-iran/ [Дата обращения: 07.11.2025].
[1] У неклассических угроз безопасности, в отличие от классических, собственно военная составляющая часто не является ключевой, а источником могут выступать как государства, так и негосударственные акторы.
[2] Запрещенная в России террористическая организация
[3] Запрещенная в России террористическая организация
Ранний опыт государственного строительства большевиков и Конституция РСФСР 1918 года
7
